Stateless - Bloodstream

– Не могу поверить, что ты наконец решилась.

Я вздрагиваю от неожиданности и роняю уже раскрытый пузырек с таблетками. Желтые шарики рассыпаются по полу.

На улице лето, и окно в спальне я все время оставляю открытым, даже ночью. Видимо, через него он и попал в дом – ведь тридцать лет назад я сама пригласила его войти.

Словно призрак из прошлого, в кресле восседает Деймон Сальваторе. Не узнать его невозможно, ведь он совсем не изменился. Та же кривая ухмылка, тот же хитрый взгляд и небрежно уложенные волосы. Та же подтянутая фигура и гладкая кожа.

Я радуюсь, что в комнате горит только ночник: мне бы было стыдно стоять рядом с ним при свете дня. Хотя Деймон вампир, он отлично видит в темноте. Наверняка уже разглядел каждую морщинку на лице и лишние килограммы, давно забронировавшие себе места на моих бедрах и животе. Да, Елена Гилберт больше не разгуливает в мини-юбках, предпочитая балахоны и широкие брюки. И стрижку я ношу короткую с тех самых пор, как обнаружила в волосах первую седину.

Я смотрю на Деймона, и мне кажется, что все случилось буквально вчера. Вчера мне было семнадцать. Вчера я записывала розовые подростковые мысли в такой же розовый дневник. Вчера я любила. Вчера я осталась одна, и трещину, которая появилась в моей жизни, я так никогда и не смогла склеить.

Я смотрю на Деймона и до мельчайших подробностей вспоминаю тех людей и те дни, которые тщетно хоронила в памяти в течение тридцати лет.

Джереми пролежал в больнице три дня. За это время кровь Анны успела выйти из организма (о баночке с кровью я узнала на следующий день после случившегося, обнаружив ее на полу в ванной). Мой брат умер, так и не придя в сознание. Не успели пройти одни похороны, как начались другие.

И где-то среди всего этого ужаса я вдруг поняла, что Стефана больше нет рядом. Номинально он все еще числился моим парнем, но все чаще пропадал или не отвечал на звонки. В какой-то момент я не выдержала и решила выяснить отношения. Это случилось у него дома. В ответ на мои вопросы Стефан вдруг начал расписывать мне прелести вампирской жизни.

– Елена, мы любим друг друга, мы сможем всегда быть вместе! Ты только представь…

Стефан держал ошарашенную меня за руки смотрел какими-то совершенно безумными глазами. Казалось, он опять начал пить человеческую кровь.

– Ради бога, хоть раз в жизни прекрати быть тряпкой и скажи ей правду!

Деймон выглядел взбешенным. Он влетел в комнату посреди разговора.

– Расскажи ей, что пока она хоронила брата и отца, ты спал с Кэтрин! Ну же, что ты молчишь? Расскажи, как Кэтрин плетет вокруг тебя свои сети и как тебе страшно! Скажи, что хочешь сделать из Елены копию Кэтрин, только менее кровожадную и более покладистую! Ну, не молчи, говори!

Дальнейшее я помню смутно. По невнятному бормотанию Стефана я поняла, что Деймон не врет. Он вообще всегда говорил правду, и это мне в нем нравилось. Тогда у меня далеко не в первый раз мелькнула мысль, что я выбрала не того брата Сальваторе. Но это было уже неважно – я наорала на них обоих. Плакала и кричала, что их появление сломало мне жизнь, и что ненавижу их. Что я больше никогда не хочу их видеть. Стефан пытался успокоить меня каким-то глупым лепетанием, а Деймон слушал молча, с каменным выражением лица. И теперь я понимаю, что он переживал намного больше Стефана.

Я убежала, хлопнув дверью. Больше братьев Сальваторе мне видеть не довелось, и у меня до сих пор нет однозначного ответа, рада я этому или нет.

С их исчезновением моя жизнь изменилась. Не было больше трупов в доме, не было кошмаров по ночам, не было лжи. Но в то же время у меня больше не было… жизни. Узнав, что магия существует, что где-то рядом бродят монстры из сказок, которые изредка умеют превращаться в прекрасных принцев, я больше не могла жить как все. Мне будто показали кусочек Зазеркалья, а потом швырнули назад, в серые будни. И я ни за что не поверю, что Алисе больше никогда не хотелось вернуться в свою страну Чудес.

Время шло, я закончила школу, но никуда не уехала, как когда-то мечтала. Теперь я преподаю историю вместо Аларика Зольтсмана, который покинул город вскоре после братьев. В моем классе учится дочка Кэролайн и Метта – они поженились сразу после школы. Мы с Кэролайн до сих пор изредка видимся, чтобы посплетничать за чашечкой кофе. Точнее, сплетничает Кэролайн, а я все больше молча слушаю и улыбаюсь. Тогда мне кажется, что школа никогда не кончалась, и нам до сих по семнадцать.

В моей жизни больше нет места сверхъестественному. Будни заполнены лекциями, сочинениями по истории заселения Америки и скучными вечерами в компании какой-нибудь книжки. Правда, у меня есть одно хобби.

Каждый день я собираюсь умереть. В закрытом ящике трюмо, ключ от которого я всегда ношу с собой, припасена давно написанная предсмертная записка и две заветные коробочки с таблетками, похожие не те, которые однажды принял Джереми. Только у меня нет склянки с вампирской кровью, и я точно знаю, что меня не скоро хватятся, так что лекарства успеют подействовать, и мне не придется мучиться в больнице, как бедному Джереми.

Но каждый вечер я держу пузырек в руках, а потом убираю обратно. И не потому, что понимаю, как прекрасна жизнь. Жизнь – дерьмо, а все хорошее, что могло бы в ней быть, закончилось для меня давным-давно. Я не решаюсь выпить чертовы таблетки, потому что мне страшно. Джер был уверен, что проснется бессмертным и сможет быть счастлив. А я не знаю, где я проснусь, и будет ли то место отличаться от того, что я имею сейчас. Мне страшно умирать в одиночестве, но больше всего я боюсь, что за чертой мои одинокие скитания уже не закончатся никогда. А никогда – это слишком долго.

Но сегодня все по-другому. Сегодня я встретила Бонни. Несколько лет Кэролайн предпринимала отчаянные попытки помирить нас, но после событий в День Основателей между нами выросла стена, так что в какой-то момент даже у Кэролайн опустились руки. Бонни живет в доме своей бабушки и, как и та в свое время, числится местной сумасшедшей. Хотя некоторые горожанки ходят к ней за «приворотными снадобьями» для неверных мужей. И даже утверждают, что они действуют. Бонни редко выходит из дома, поэтому мы почти не видимся. А сегодня столкнулись нос к носу в местном супермаркете.

Мне вдруг очень захотелось ей что-нибудь сказать. Вроде «эй, подруга, давай прекратим сходить с ума, прошло столько лет. Я больше не сплю с вампирами, хотя, не буду врать, очень хотелось бы. Мы две одинокие старые дуры, нам надо помириться». Но она молча отвернулась и пошла в другую сторону прежде, чем слова успели слететь с моего языка.

У меня защемило в груди, защипало в глазах. Стоя посреди переполненного людьми супермаркета, я остро ощутила, что моя жизнь пуста. Нет настоящего, нет будущего, только огрызки прошлого. Бросив заполненную продуктами тележку, я побрела домой.

В спальне я старательно разгладила записку, в которой извинялась перед всеми за неудобства, и положила на видное место. Принесла из кухни стакан воды, чтобы запить таблетки. И открыла первый пузырек.

***

Сглотнув застрявший в горле ком, я задаю первый пришедший на ум вопрос.

– Что ты делаешь в Мистик-Фоллз?

– Соскучился по родному дому, тебя заехал проведать. И вижу тут такое, – Деймон цокает языком.

– Проведать впервые за тридцать лет?

– Помнится, ты сама сказала, что не хочешь меня больше видеть. Желание дамы – закон.

Я сдерживаю позыв швырнуть в него стаканом.

– Тогда убирайся. За прошедшее время мои желания не изменились.

Деймон смотрит мне в глаза и вновь говорит правду. Пусть и малоприятную для меня.

– Желания не изменились, просто ты продолжаешь их неправильно озвучивать.

– Деймон, мне больше не семнадцать, мне скоро пятьдесят. И правильней будет сказать: у меня вообще не осталось желаний.

– Кроме одного.

– Да, кроме одного. Покончить со всем этим поскорее.

– Не хочешь перед смертью узнать, как Стефан?

Я устало вздыхаю.

– Честно? Не хочу.

– А я и не скажу. Потому что не знаю. Мы давно не виделись. Слышал только, что Кэтрин в очередной раз его кинула. В отличие от меня, он на своих ошибках не учится.

Меня эта новость оставляет безразличной.

– О чем еще хочешь поболтать? Обсудим последние сплетни города? Или новую войну на Ближнем Востоке? Может, что-нибудь из жизни знаменитостей?

Деймон медленно встает с кресла и подходит ко мне. Я не поднимаю голову, не хочу встречаться с ним взглядом. Кстати, кулон с вербеной до сих пор на мне. Правда, не тот, который дарил мне Стефан.

– Прости.

Голову мне все-таки приходиться поднять. Уж слишком я поражена.

– За что?

– Я тогда не должен был уходить, как Стефан. Я думал, что так будет лучше для тебя, а в итоге так вышло хуже… для нас обоих.

Хочется курить. Да, сегодняшняя Елена Гилберт не может без сигарет и кофе.

– Брось, Деймон. Мы бы не сошлись характерами, – мой голос нервно дрожит.

– Может быть. Но мы хотя бы это узнали.

У нас был бы шанс. У меня был бы шанс на какую-то другую жизнь. Если бы я так нелепо его не упустила.

– Я устала жалеть о прошлом, Деймон. Так что прости, у меня были… планы на вечер.

Я смотрю на рассыпанные по полу таблетки и думаю, хватит ли у меня смелости их выпить.

– Ты выбрала не самый приятный способ для смерти, Елена. Она будет не быстрой.

– О, а что же посоветует мне специалист по быстрой и немучительной кончине?

– Себя.

– Предлагаешь отравиться твоей язвительностью?

– Время не повернуть вспять. И если я больше ничем не могу помочь… Это будет быстро и практически безболезненно, обещаю.

Меня сковывает холод. Я знаю, что он предлагает, и знаю, что ему я доверяю больше, чем таблеткам. И от этого только страшнее. Глупая, глупая Елена, ты так и не поумнела.

Я едва заметно киваю.

– Помнишь, в тот день, когда Кэтрин убила Джона, я с ней…

– Ты целовался с ней и думал, что это я, знаю. Ты мне рассказывал, – зачем он это говорит? Почему медлит?

– Ты мне тогда сказала, что я дурак, – Деймон улыбается и тянется к амулету с вербеной. Аккуратно расстегивает цепочку.

– Я и сейчас могу это повторить, – мой голос дрожит, а в глазах почему-то все расплывается.

– Последние тридцать лет я мечтал, чтобы на том крыльце оказалась ты.

– И что? Я бы дала тебе по морде. В очередной раз, кстати, – я смеюсь. Сквозь слезы.

– Может быть, а может быть и нет.

Я смотрю прямо ему в глаза, которые словно затягивают в омут воспоминаний, и мир переворачивается.

На моем лице нет морщин, бока не оттягивают складки жира. На дворе 2010 год, а я стою на пороге своего дома. Сегодня был День Основателей. День, наполненный кошмарами и счастьем одновременно – моя любимая дикая смесь, по которой я так скучала. Мне семнадцать лет, и впереди – только хорошее. А рядом – Деймон.

–...Ты решила, что меня можно спасти. И я хотел тебя поблагодарить.

– Не за что.

Он тянется к моим губам, и я, семнадцатилетняя Елена Гилберт, знаю, что когда отвечу на поцелуй, моя жизнь обязательно изменится. В лучшую сторону.

***

Кэролайн отбросила в сторону газету и откинулась на диване. Голова неприятно гудела. Стоило закрыть глаза, и она вновь видела бездыханное тело Елены на кровати. Хотя сначала Кэролайн показалось, что подруга спит – уж слишком безмятежная улыбка застыла на ее лице. В глаза бросались лишь засохшие капли крови на ее шее. Перед тем, как вызвать полицию, Кэролайн старательно их смыла, так что две маленькие ранки стали совсем незаметны. А вот кольцо с указательного пальца подруги она снимать не стала.

Старинное, из чеканного серебра, с монограммой «Д».