Цитаты
Может быть, он серьезно болен, и его дни сочтены. Разве это не романтично?
— Но почему?
Дамон пожал плечами, и на мгновение тонкие черты его лица словно вытянулись. Елене показалось, что он и сам не знал, почему. Или не хотел этого признавать.
— Я преследовал исключительно собственные цели,— наконец ответил Дамон.
— Я так не думаю.— Какое-то напряжение создалось между ними, и оно напугало Елену своей мощью.— Я не думаю, что причина именно такова.
Темные глаза опасно мерцали.
— Не дави на меня, Елена.
Она пододвинулась еще ближе, так что теперь они почти соприкасались, и снова внимательно посмотрела ему в лицо.
— Я думаю,— тихо проговорила Елена,— на тебя как раз надо порой давить.
Их лица разделяла какая-то пара дюймов, и Елена понятия не имела, что могло случиться дальше
— Не зря моя фамилия Сальваторе,— сказал Дамон.— В переводе — спаситель. — Его белоснежные зубы сверкнули в темноте.
— А я думала, твоя фамилия Смит,— откликнулась она на слова Дамона, все еще глядя вниз, во тьму.
В этот момент ее испуганная правая рука вошла в контакт с чем-то слегка покачивающимся, высоким и криволинейным и о, Боже, это просто старая пластмассовая чашка, большого, наверняка, Экстра-большого размера из МакДональдса, но что ей можно сделать против врага? Берегитесь! Или ощутите гнев моей пластмассовой чашки.
Я думала, что продолжение дневника мне поможет. Что-то нормальное и привычное. За исключением того, что в моей жизни больше нет ничего нормального.
- Катрина, - мягко сказал Дэймон, призывая девушку к себе.
- Да?
- Катрина!
- Да, Дэймон, - сказала она, подходя еще ближе.
- Иди к черту!
Вдруг в его спину воткнулся острый осколок копья. Руки Клауса выпустили оружие, его лицо вздрогнуло. Он стоял, раскинув руки в течение секунды, потом повернулся, слегка качаясь. Глаза Бонни были слишком ослеплены пеленой серых точек, чтобы видеть, но она слышала этот голос высокомерный и холодный. Только четыре слова, но они изменили все.
- Прочь от моего брата!
Если ты прямо сейчас скажешь, что ты не любишь меня и больше не хочешь меня видеть. Скажи мне это, Стефан, скажи прямо сейчас. Скажи, что больше не хочешь быть со мной.
Стефан буквально перестал дышать. Он неотрывно смотрел на Елену, и его глаза, как у кота, перелились разными оттенками – изумрудным, малахитовым и лиственно зеленым.
– Скажи мне, – продолжила Елена. – Скажи мне, что ты сможешь жить без меня. Скажи мне…
Последней фразы ей закончить не удалось. Губы Стефана прижались к ее губам.
- О, черт, - проговорила Кэролайн. Она посмотрела на Стефана с нескрываемой ненавистью. Он оглянулся назад трезво, и даже серьезно.
- Не поминай черта, - сказал он тихим голосом. - Не здесь. Не сейчас. Потому что, черт может услышать и отозваться.
Мередит в этом не нуждалась. Но в первый раз за сегодня они услышали ядовитый голос Кэролайн, по-детски высокий:
«Бонни и Дамон сидят на дереве и ЦЕ-ЛУ-ЮТ-СЯ.
Сначала приходит любовь, а потом свадьба,
А потом появляется вампиренок в детской коляске».
Мередит была права, Мередит была права, ну почему Мередит всегда права?
