Переводчик: Елена Черниченко
Редактор: Марина Самойлова
— Эй, ребята, вы еще не спите?.. — спросил сонный голос.
Это был Тони, брат Марисоль. На нем были обрезанные шорты вместо пижамы. Он тер глаза и хмурился. Очевидно, что бы там Габриэль ни сделал, чтобы усыпить семью Диаз, это закончилось.
— Кто это? — потребовал ответа
Тони, уставившись на Габриэля. Затем он моргнул, и хмурое выражение исчезло с
его лица. — Эй, это же ты. Я помню, ты в прошлый раз тоже приходил. Пришел за brujo,
да? (Примечание: Исп. Brujo – ведьма)
«Казалось, он гораздо больше был рад видеть Габриэля, чем их всех, когда они пришли», — думала Кейтлин.
Может, потому что Габриэль был кем-то, с кем тот мог общаться, еще один крутой парень. Или, может, потому что он думал, что из всех них у Габриэля было больше возможностей одолеть мистера Зитса. Тони страстно ненавидел мистера Зи, называл его «El Diablo» или «El Gato»… Слова, обозначающие дьявола. И жаждал, чтобы того отправили в abajo, ад, где ему и место.
Все пятеро, объединенные сетью, замерли из-за присутствия чужака, словно фигуры на живописной картине. Тони продолжил весело говорить, казалось, он не ощутил напряжения в комнате и не заметил кровь на подбородке Роба.
— Я вижу, вы добыли cuchillo, волшебный нож для Марисоль. Я не мог в это поверить, когда они мне рассказали. Настоящий старый амулет, да? После того, как все доктора сказали, что она не очнется, мы им всем покажем!
Он широко улыбнулся. Его обычно мрачные черты лица сейчас почти сияли от счастья. И он хлопнул Габриэля по спине.
Кейтлин внимательно посмотрела на Габриэля и увидела то, что и предполагала. Он не знал, что осколок может излечить Марисоль. Может, ей нужно было ему об этом рассказать, но ей не нравилась идея давать мистеру Зитсу еще какую-либо информацию. Он бы нашел какой-нибудь способ обратить это против них.
Хотя сейчас это на время остановило Габриэля. Казалось, благодарность и хорошее настроение Тони выбили Габриэля из равновесия. Смутили.
— Ну, Габриэль определенно помог нам заполучить осколок, — сказала Кейтлин. И это было вполне правдиво. Если бы Габриэль не перешел на сторону врага, перво-наперво кристалл Братства не был бы разрушен на кусочки. — И он хотел, чтобы Марисоль поправилась.
Роб снова молча вытирал свой окровавленный рот. Он отступил, когда Тони зашел в комнату. По сети Кейтлин могла чувствовать, что он успокаивался. Габриэль взглянул на него, затем на Кейтлин и, наконец, на Тони.
— Мы устроим огромную вечеринку, когда все закончиться, — произнес Тони. — Настоящую дикую вечеринку. У меня друзья в гаражной группе играют. Как только Марисоль станет лучше.
Он прошелся ладонью по своим кудрявым красно-коричневым волосам. Кейтлин прижала кристалл к груди и взглянула на Габриэля.
Он минуту смотрел на нее глазами темными и непостижимыми, как грозовые тучи. Впервые за ночь Кейтлин осознано увидела шрам на его лбу, отметку в виде серпа, оставшуюся после соединения с кристаллом мистера Зи. Прямо сейчас казалось, что он выделяется на фоне светлой кожи.
Затем, внезапно став выглядеть уставшим, Габриэль пожал плечами. Его веки сомкнулись, скрывая эти бездонные глаза.
— Мне нужно идти, — сказал он.
— Ты можешь остаться, — тут же предложил Тони. — Здесь полно места.
— Нет, я не могу. Но я вернусь.
Последнее предложение, относящееся к Кейтлин и Робу, было особенно подчеркнуто. Кейтлин не могла неверно интерпретировать его значение.
— Я вернусь. Скоро.
Он подобрал куртку и вышел за дверь. Кейт почувствовала, как быстро выдохнула. Она заметила, что так сильно сжимает кристалл, что ей больно.
Тони зевнул.
— Итак, ребята, вы спать собираетесь? Я разместил спальные мешки на полу.
— Просто дай нам минутку, — попросил Роб. — Нам нужно кое-что обговорить.
Тони ушел. Роб закрыл за ним дверь, и затем повернулся посмотреть на остальных.
«Он не так спокоен, как я полагала», — поняла Кейт.
Его челюсть была напряжена, кожа бледная под загаром.
— А теперь, — произнес Роб. — Что делать?
Кейтлин поежилась.
— Ну, он же ушел, — указала она. — Без кристалла.
Роб искоса послал ей острый взгляд.
— Ты его защищаешь?
— Нет. Но…
— Хорошо. Потому что неважно, ушел ли он… Он вернется. Ты его слышала.
Анна было открыла рот, но потом захлопнула его и вздохнула. Она опустила на лоб руку. Ее обычная безмятежность была разбита вдребезги, но, казалось, она снова обретает ее, собирает ее вокруг себя, подобно покрову.
— Роб прав, Кейтлин, — произнесла она медленно. — Габриэль на самом деле это сказал, и он подразумевал это.
Кейтлин опустила руки и взглянула на кристалл.
Он был тяжелым и холодным, и на одной из граней было розоватое пятно. Кровь Габриэля.
— Но что мы можем сделать? — спросила она.
— Вот это и я хочу знать, — круглое открытое лицо Льюиса было напряженным. — Что мы против него можем сделать? Он знает, где мы…
— Нам нужно будет убраться отсюда, — сказал Роб. — Это очевидно. И еще одна очевидная вещь – это то, что Габриэль теперь наш враг. Я имел в виду это, когда сказал, что мы будем бороться с ним. С этого момента мы должны делать все, что необходимо.
Кейтлин стало очень холодно.
Льюис был серьезен.
— Черт, — выдохнул он. Затем он произнес: — Я думаю, если мы должны остановить его, мы остановим.
— Не только это. Если нам придется преследовать его. Мы также будем. Нам, возможно, придется уничтожить мистера Зитса, и это может включать в себя Габриэля. Если так, мы это сделаем. Мы сделаем все, что потребуется, — сказал Роб. — У нас нет другого выхода.
Льюис выглядел даже еще менее довольным, но затем он медленно кивнул, почесывая нос. Напуганная, Кейтлин повернулась к Анне.
Милое лицо Анны было застывшим.
— Я согласна, — сказала она тихо. — Хотя я надеюсь, он придет в себя, и это будет не нужно, а пока что – он наш враг. И мы должны с ним обращаться именно так.
Ее темные глаз были грустными, но решительными. Кейтлин понимала, натура Анны была мирной, но в ней самой был прагматизм от природы. Иногда нужно делать трудный выбор, и иногда даже чем-то жертвовать.
Они все были в согласии, все едины против Габриэля. И они смотрели на Кейт.
И тогда Кейтлин поняла, что ей нужно делать.
Это пришло к ней, подобно ослепляющему потоку вдохновения, почти как одна из ее картин. Сумасшедший план, совершенно безумный, но она должна была что-то сделать. Она не могла позволить Робу уничтожить Габриэля, не только ради Габриэля, но и ради самого Роба. Если у него получится, он навсегда изменится.
И первым пунктом в ее плане было не позволить остальным узнать, что она задумала.
Кейт сделала выражение лица спокойным и изо всех сил постаралась укрыть свои мысли. Было нелегко прятать что-то от своих единомышленников, но у нее было много практики за последнюю неделю, и вроде того. Выглядя покорной и угрюмой, насколько это возможно, она сказала:
— Я тоже согласна.
Она беспокоилась, что они могут подумать, что это подозрительно, но она была с тремя самыми неподозрительными людьми в мире. Роб кивнул, сам выглядя на самом деле угрюмым и покорным, Анна грустно покачала головой, а Льюис вздохнул.
— Мы будем надеяться на лучшее, — сказал Роб. — Тем временем, я думаю, нам надо поспать. Нам нужно будет рано встать и начать двигаться.
«Что означает, что у меня немного времени», — подумала Кейтлин и тут же попыталась прикрыть это дымовой завесой.
— Хорошая идея, — сказала она, подходя к столу и убирая назад осколок.
Льюис пожелал спокойной ночи и ушел, грызя ноготь. Он выглядел задумчивым.
«Из-за Габриэля? — размышляла Кейтлин. — Или из-за Лидии?»
Анна ушла в ванную, и Кейт с Робом остались наедине.
— Я сожалею обо всем этом, — произнес Роб. — И особенно жаль, что он причинил тебе боль. Это было… чудовищно.
Его глаза были темными, темно-золотыми.
— Неважно.
Кейтлин по-прежнему было холодно, и ее тянуло к теплу Роба, как мотылька к пламени. Особенно сейчас, когда, возможно, не будет завтрашнего дня… но он не мог знать об этом. Она потянулась к нему, и он обнял ее.
Их первый поцелуй был отчаянным с обеих сторон. Затем Роб успокоился, и его спокойствие проникло в Кейт.
«Ах, прекрасно. Теплая дрожь, теплый золотой туман».
От него скрывать свои мысли было труднее. Но это было необходимо, он не должен подозревать, что они будут разлучены впервые с того момента, как встретились. Кейтлин прижалась к нему и сосредоточилась на размышлении о том, как сильно она его любит. Как она хотела, чтобы он был запечатлен в ее памяти…
— Кейт, ты в порядке? — прошептал он. Он держал ее лицо в своих ладонях, ища в ее глазах ответ.
— Да. Я просто… хочу быть ближе.
Она не могла стать еще ближе.
«Ты изменил меня, — подумала она. — Не просто показал, что не все парни плохие. Ты сделал меня иной, заставил меня увидеть более полную картину мира. Дал мне видение. Ах, Роб. Я люблю тебя».
— Я люблю тебя, — прошептал он в ответ.
И это означало, что пора было остановиться. Она теряла контроль, он читал ее мысли. Неохотно Кейтлин отодвинулась.
— Ты сам это сказал: нам нужно поспать, — напомнила она ему.
Он колебался, хмурясь. Затем кивнул, уступая.
— Увидимся завтра.
— Приятных снов, Роб.
«Ты такой хороший, Роб, — думала она, когда дверь за ним закрылась. — И так защищаешь меня. Ты бы не позволил мне сделать это …»
На столе лежала карта Окленда. Они купили ее, чтобы найти дорогу к дому Марисоль. Кейт убрала ее в свою спортивную сумку вместе с ее остальными бытовыми принадлежностями: сменной одеждой, которую купили на деньги Братства, ее набором для рисования и нижним бельем сверху. Может, будет возможность оставить сумку в ванной… да, она могла надеть халат поверх одежды…
— Ищешь что-то? — раздался голос Анны у нее за спиной. Охваченная чувством вины, Кейтлин замерла на месте.
«Опустоши свои мысли», — приказала себе Кейт.
Ее поймали с поличным, размышляющую о том, что может вызвать подозрения у Анны, если та слушала. И все сейчас завесило от ничего не подозревающей Анны.
— Пытаюсь решить, что надеть
завтра, — беспечно сказала Кейтлин, в последний разок тщательно просматривая
сумку. — Не то чтобы у меня был большой выбор. Я начинаю чувствовать себя как
Торо (Примечание: Торо — философ,
писатель, один из основателей американской литературы. Его глубоко волновала
жизнь природы родной Новой Англии, и он на два года поселился в лесу в хижине,
построенной своими руками).
— С его одним старым костюмом? — рассмеялась Анна, и Кейтлин почувствовала, как узел в ее животе ослаб.
— Ну, я уверена, что Марисоль одолжила бы тебе что-нибудь, если бы знала, что это крайняя необходимость. Почему бы тебе не посмотреть в шкафу? — Анна сама направилась к шкафу, пока говорила. — Вау! Эта девушка обожает одежду. Могу поспорить, мы можем найти что-нибудь, что подойдет нам обеим.
«Я люблю тебя», — подумала Кейт, когда Анна достала из шкафа длинное, на стройную девушку, трикотажное платье.
— Оно подходит тебе.
«Я люблю тебя и Льюиса почти так же сильно, как Роба. Вы все такие порядочные, и поэтому он одолеет вас, если вы не будете осторожными».
Она с силой оттолкнула эту мысль и осмотрела комнату. Комната Марисоль была, как и сама Марисоль: непредсказуемой смесью. Аккуратность с беспорядком, старое с новым. Как большой стол из красного дерева с гладкой красной полировкой и с пятнами и царапинами, как будто он был подарен любящей бабушкой небрежному подростку, который использовал его для смешивания парфюма и как подставку для CD-проигрывателя. Или кожаная мини-юбка, выглядывающая из корзины прямо под образом Девы Марии.
Полускрытая пара дорогих солнечных очков лежала на подзоре. Кейт подняла их и рассеянно сложила золотые душки.
— Как насчет этого? — говорила Анна, и Кейт присвистнула. Это было очень сексуальное, очень женственное платье: лиф из спандекса, доходящий до бедер, а затем оно расходилось юбкой из чистого шифона. Маленькие золотые застежки держали короткие рукава. Совершенное черное платье, которое заставит носящую его выглядеть стройной, как статуэтка.
— Тебе? — спросила Кейт.
— Нет, тебе, дурочка. Из-за него парни языки попроглатывают, — Анна начала убирать платье назад. — Если подумать, тебе больше не надо проблем с парнями. По тебе и так уже двое томятся.
— Такое платье может вытащить девушку из проблем, — быстро сказала Кейт, хватая вешалку. Спандекс и шифон не помнутся, а ей понадобится все оружие, которое она сможет добыть. Такой наряд может заставить Габриэля заинтересоваться и обратить на нее внимание, а соблазнение Габриэля стояло под номером один в ее ежедневнике.
Она свернула платье в небольшой сверток и убрала в свою сумку. Анна рассмеялась, качая головой.
«Неужели это делаю я? — размышляла Кейт. — Кейтлин Брэйди Фэирчайлд, привыкшая считать, что джинсы от «Леви» — это высокая мода.
Но если она собирается быть Матой Хари, то ей следует делать это основательно. (Примечание: Мата Хари — одна из самых известных шпионок Первой Мировой войны).
А произнесла она:
— Анна, а ты думаешь о парнях?
— Хмм? — Анна всматривалась в содержимое шкафа.
— Я имею в виду, ты всегда так мудра относительно них. Кажется, ты всегда знаешь, что они сделают. Но, похоже, ты не пытаешься их добиваться.
Анна рассмеялась.
— Ну, мы довольно таки заняты другими делами в последнее время.
Кейт с любопытством посмотрела на нее:
— У тебя когда-нибудь был хоть один, который бы тебе на самом деле нравился?
Возникла едва заметная секунда колебаний, перед тем, как Анна ответила. Она смотрела на другое платье, дотрагиваясь до блесток, которые торчали из него. Затем она улыбнулась и пожала плечами.
— Да, я думаю, однажды я нашла того, о ком стоит заботиться.
— Что произошло?
— Ну, почти ничего...
Кейтлин, все еще с любопытством наблюдающая за ней, с удивлением поняла, что мысли Анны были прикрыты, это походило на видение света за листом бумаги, она могла почувствовать цвет, но не форму.
«Вот, на что похожа моя маскировка?» — размышляла она. Ей хватило ума спросить:
— Почему?
— О, из этого бы никогда ничего не получилось. Он уже встречался кое с кем. С моей лучшей подругой.
— Правда?
Мысли о сокрытии привели к мыслям о том, что она сама прятала, и к этому моменту Кейтлин была полностью отвлечена. Она едва ли замечала, что говорит сама, и еще меньше она замечала то, что говорила Анна.
— Тебе нужно было попробовать! Я готова поспорить, ты бы смогла заполучить его. С твоей внешностью…
Анна грустно улыбнулась и покачала головой.
— Я бы никогда этого не сделала. Это было бы неправильно.
Она убрала платье с блестками назад в шкаф.
— А сейчас… спать — строго сказала она.
— Хм.
Кейтлин все еще была отвлечена, она думала:
«Я непосредственная. Спокойная. Уверенная».
Кейт поспешила в ванную и вышла оттуда, накинув поверх одежды вздымающийся фланелевый халат, который взяла у Анны дома.
Она получила его на пути в Канаду, потому что они не останавливались дома у Анны в Пьюджет Саунд на обратном пути. Они приняли деньги и Шеви Бэль Эр 1956 года от Братства и всю дорогу ехали по сто первому шоссе, проходящему по побережью, ехали все тря дня, избегая родителей Анны… Избегая любых родителей: они не связывались с родителями Льюиса в Сан-Франциско, или Роба в Северной Каролине, или отцом Кейт в Огайо. Они ранее условились, что это необходимо, родители только начнут беспокоиться и злиться. И они ни за что, ни за что не согласятся с тем, что их дети хотят сделать то, что необходимо.
Но из того, что сказал Габриэль, стало понятно, что родители Анны все равно обратились в полицию. У них было доказательство того, в чем замешан мистер Зи, документы, которые Роб забрал из Института, с детальной информацией об экспериментах мистера Зи с его первой группой студентов… но, очевидно, этого доказательства было недостаточно. Мистер Зи обработал полицию. Никто извне не может его уничтожить.
Кейтлин вздохнула и еще плотнее натянула на себя одеяло. Она была сосредоточена на Анне, лежащей рядом в кровати Марисоль, прислушивалась к дыханию девушки, отслеживая ее присутствие в сети.
Когда Кейт была уверена, что Анна заснула, она тихонько вылезла из-под одеяла.
«Я схожу к Робу», — отправила она мысль, не настолько громко, чтобы разбудить девушку, но достаточно громко для того, чтобы проникнуть в ее подсознание. Таким образом, если Анна заметит, что Кейт нет в ближайшие несколько часов, она может подумать, что та находится в зале, и не будет беспокоиться.
Кейтлин на цыпочках прошла в ванную, где она умудрилась оставить сумку, сняла фланелевый халат и засунула его поверх черного платья и дизайнерских очков Марисоль. Затем она крадучись прошла по коридору и бесшумно закрыла за собой заднюю дверь.
Луны не было, но звезды были холодно-бледными в ночном небе. Для них Окленд был уж слишком большим городом, чтобы устроить что-то вроде шоу, и на секунду Кейтлин ощутила тоску по дому.
На улице Пиквей Роуд в Тарафэре небо было бы черным, огромным и безоблачным.
«Нет времени думать об этом. Двигайся и найди телефонную будку, подруга».
В Тарафэре она бы безумно боялась ходить по странному городу ночью, не говоря уже о том, что она была бы испугана заданием попасть в другой странный город, по меньшей мере в тридцати-сорока милях отсюда. Но Кейтлин из Тарафэра и нынешняя Кейтлин были совсем разными. Нынешняя справлялась с вещами, которые и не снились той, другой. Она проехала до Канады без какой-либо помощи со стороны взрослых, и она научилась полагаться только на свои возможности. Сейчас у нее не было выбора. Кейт не могла ждать до утра, она ни за что не сможет удрать от остальных днем. У нее не было денег на такси. Однако должен быть способ перебраться через залив в Сан-Карлос, она просто должна его найти.
Почти с пугающим хладнокровием она отправилась на его поиски.
